МУЗЕЙ ЛИЧНЫХ ИНВЕСТИЦИЙ

Ана Маричевич
Коммерсант Деньги № 47 от 29 ноября 2004 года

«Деньги» продолжают тему инвестиции в искусство. Речь пойдет о специфике вложений в различные секторы искусства — от живописи старых мастеров до мебели.

Живопись или мебель?

Главной частью рынка западного искусства всегда являлись живопись и прикладное искусство, созданное более 100 лет назад, то есть антиквариат (российский закон о культурных ценностях считает антиквариатом предметы, созданные более 50 лет назад). По данным продаж аукционных домов, приблизительно половина рынка приходится на живопись, треть — на прикладное искусство. При этом интересно отметить, что исторически, а в особенности со второй половины XIX века и вплоть до 1950 года, рост цен на прикладное искусство превышал рост цен на живопись. Но начиная с середины прошлого века интерес общества повернулся к живописи. Эта положительная переоценка сначала отразилась больше всего на работах старых мастеров (художников XIII — XVIII веков) — рост цен здесь продолжался примерно до 1970 года, затем ей подверглось модернистское искусство, после 1980 года случился взлет цен на импрессионизм.

На сегодняшний день рынок в любом секторе искусства отличается значительной расщепленностью. Действительно редкие, ценные и качественные предметы пользуются спросом и заметно растут в цене, а менее примечательные — встречают все большее равнодушие со стороны потенциальных покупателей. Поэтому при инвестировании важно прежде всего обращать внимание на достоинства приобретаемой работы.

Когда встает общий вопрос, приобретать ли мебель Chippendale, буддистские реликвии, рисунки итальянских мастеров Возрождения или современную скульптуру, стоит рассмотреть статистику их исторического роста. Например, по данным Лондонской компании Art Market Research Ltd., которая отслеживает средние цены в различных секторах искусства на основании мировых аукционных продаж, скульптура не пользуется большим спросом в наше время и растет в цене лишь на 3,2% в год. А вот фотография — на подъеме. Рост цен в этом секторе достигает 9,3% в год, что сопоставимо с ростом цен на самый доходный вид живописи — современный.

И все же к этой статистике стоит относиться более скептически, чем, например, к индексам, описывающим высокотехнологический или фармацевтический секторы на финансовых рынках. В любой, даже кажущейся непривлекательной области всегда найдутся доходные приобретения. При том что скульптура в целом не слишком популярна, произведения отдельных эпох и стилей не подпадают под это правило. Например, рост цен на скульптуру стиля ар деко (1930-е годы) в последнее время достиг 8%, а рост цен на современную скульптуру, мало похожую на традиционную и часто даже имеющую другое жанровое определение (инсталляции), достиг 10,5% в последнее время и идет в ногу с современной живописью. Более того, часто важны даже не исторические рекорды цен в той или иной области, а способность спрогнозировать перспективы.

Уважайте старость

Что же все-таки выгоднее всего приобретать? В первую очередь надо решить вопрос о приемлемом уровне риска, который напрямую соотносится с возрастом предмета искусства. На рынке искусства работы признанных, давно умерших художников являются эквивалентом облигаций и других ценных бумаг низкого риска и высокой доходности, обращающихся на финансовых рынках. Ничем не рискуя, можно смело покупать очередную мадонну Боттичелли — и с большой степенью уверенности ожидать роста цены порядка 5% в год.

Это в идеале. На практике запасы искусства старых мастеров, будь это старые итальянцы, французы или голландцы, потихоньку оскудевают, и шедевры знаменитых мастеров встречаются на рынке все реже. Если они все же появляются, то цена на такие работы поднимается на неимоверные высоты. Когда летом 2002 года на аукцион SothebyтАЩs в Лондоне была выставлена до этого неизвестная монументальная работа Питера Пауля Рубенса «Избиение младенцев», цена превысила предварительную оценку в десять раз и достигла $85 млн. Два года спустя в тех же аукционных залах портрет женщины в желтой шали Яна Вермеера продался более чем за $30 млн, несмотря на маленький размер, серьезные реставрационные вмешательства и тот факт, что это самая слабая из известных 36 работ живописца.

В кризисные времена продаются вещи, напоминающие славное прошлое, а в периоды уверенности в сегодняшнем дне — современное искусство

Но для настойчивого инвестора не совсем еще исчерпанные залежи искусства готики, Возрождения, барокко, рококо и классицизма могут представлять интересные возможности. В отсутствие работ художников первого ряда обостряется интерес рынка к именам второго ряда и менее популярным темам, например к религиозной тематике. Работы мастеров второго ряда часто обладают качеством, не намного отличающимся от более громких имен. Еще большую выгоду можно извлечь из составления коллекций, скажем, одной из многих итальянских школ живописи XVII века, ценность которой в меру широты охвата и тщательности изучения того или иного художника может значительно превысить стоимость работ, взятых по отдельности.

Что касается прикладного искусства, то здесь исторические стили тоже имеют свою динамику. И хотя в моду активно входит, например, авангардистская мебель начала XX века, классические эпохи, такие, как XVIII век, не теряют своей инвестиционной привлекательности. Ремесленники и проектировщики этого времени, в особенности во Франции, стране, которая изобрела большинство новых стилей, создавали сложные и утонченные предметы. После многих десятилетий устойчивого роста цены на предметы этого периода выровнялись и в некоторых случаях упали, что дает хороший шанс для потенциального приобретения. В частности, 9 декабря самый дорогой предмет мебели, когда-либо проданный на аукционе, снова встанет под молоток в залах ChristieтАЩs. Это великолепный декоративный позолоченный кабинет, созданный во Флоренции около 1726 года для герцога Бофорта и предназначавшийся для его поместья Бадминтон. В 1990 году потомки Бофорта продали этот шедевр американке Барбаре Джонсон за £8,6 млн. Сегодня его оценка несколько ниже этой цены.

Модное или вечное?

С другой стороны, цены на произведения некоторых живущих художников удвоились за последние пять лет, а аукционные продажи современного искусства составили около 15% всего арт-рынка. Успех современного искусства многое говорит о настроениях в обществе. Обычно в кризисные времена продаются вещи, напоминающие славное прошлое, а в периоды уверенности в сегодняшнем дне — современное искусство.

Но стоит ли спешить и вкладывать деньги в работы самых модных сегодня художников вроде инсталляций итальянца Маурицио Каттелана? Этот сорокалетний скандалист удивил всех стремительным ростом цен в этом году. Весной на аукционе SothebyтАЩs его инсталляция «Памяти Троцкого», состоящая из подвешенного в воздухе чучела препарированной лошади, была продана более чем за $2 млн, а месяц назад другая его инсталляция — «Не боюсь любви», представляющая собой восковую фигуру художника, выглядывающую из дырки в полу, ушла на ChristieтАЩs за $2,75 млн. Ранее цена на его работы не превышала пары сотен тысяч (один из его шедевров — неоновую надпись «cattelan», то есть фамилия художника с лишней буквой I, можно приобрести за $230 тыс.).

Скульптура — не самый прибыльный вид искусства. За исключением современной, такой, как инсталляция Маурицио Каттелана «Памяти Троцкого» проданная на аукционе SothebyтАЩs за более чем $2 млн

Желающим рискнуть в области нового искусства следует иметь в виду примеры из прошлого и в особенности динамику цен на современное искусство на рынках Парижа, Нью-Йорка и Лондона послевоенного периода. После стабильного и постоянного роста на протяжении десятилетия цены сначала стабилизировались, а к середине 1960-х резко упали. Некоторые из современных работ, в особенности самые новаторские, продавались на аукционах уже за одну десятую их былой галерейной цены.

Интересно, а что покупают сами знаменитые современные художники, прилично заработавшие на своем искусстве, такие, как тот же Дэмиен Херст, недавно получивший $11 млн при распродаже предметов интерьера из своего ресторана «Аптека» на SothebyтАЩs, скульптор Аниш Капур или такие преуспевшие дилеры современного искусства, как Карстен Шуберт и Антони Дофей? Ответ несколько неожидан: оказывается, они страстные коллекционеры древностей, созданных цивилизациями Греции, Рима, Египта и Месопотамии. Можно, конечно, объяснить этот феномен чисто эстетическими причинами, скажем, удачным контрастом фрагмента скульптуры одного из римских богов с минималистской обстановкой лондонского лофта, но есть и более прозаическое объяснение.

Самый дорогой лот аукциона древнего искусства SothebyтАЩs, который состоится 4 декабря этого года в Нью-Йорке,— это парная египетская скульптура из известняка периода Старого Царства (2520 — 2360 годы до н. э.). Ее максимальная оценка — $350 тыс. И это за произведение, которому более трех тысяч лет! Действительно, намечается возрождение интереса к античному искусству, до недавнего времени бывшему одной из наименее динамичных областей рынка. Об этом интересе свидетельствует и открытие первого салона античного искусства в Базеле в ноябре этого года, на котором 14 ведущих дилеров выставили свои шедевры. Одним из последствий долгого застоя является привлекательность цен — это одна из немногих областей искусства, в которой можно приобрести редкие, музейного качества предметы, начиная уже от $10 тыс., а исторические раритеты — за несколько сотен тысяч, то есть за цену непримечательных полотен импрессионистов второго ряда.

Древности вроде парных египетских статуэток периода Старого Царства сегодня стоят примерно столько же, сколько самые захудалые импрессионисты

Единственное, что надо иметь в виду, если вы присматриваетесь к аттическим вазам или посмертным маскам египетских мумий,— это высокая степень контроля над этим рынком со стороны таких организаций, как ЮНЕСКО, в 1980 году издавшего постановление, ограничивающее международную торговлю искусством древних цивилизаций предметами, уже давно не циркулирующими на рынке. Соответственно, чтобы не попасть впросак, покупатель должен быть абсолютно уверен в безупречном происхождении работы — не дай бог она окажется экспонатом не так давно разграбленного иракского художественного музея.

Русский вкус — тайное оружие?

Но главный секрет любой хорошей инвестиции — ациклическое приобретение, то есть покупка против текущего вкуса. И в этом смысле русские коллекционеры, лишь совсем недавно начавшие выходить на мировой рынок, имеют потенциальное преимущество. Известный дилер живописи Ричард Файген считает: «Поскольку коллекционирование искусства в России оставалось малораспространенным в течение почти 90 лет, новые коллекционеры остаются в значительной степени свободными от давления мимолетных тенденций и стилей». Нью-йоркский дилер так проникся этой мыслью, что вместе с коллегой из Парижа Эрве Аароном, занимающимся декоративным искусством, на днях открывает галерею в Лондоне, которая в первую очередь будет обслуживать именно российских клиентов.

Не секрет, что российские коллекционеры отличаются повышенным патриотизмом и охотнее всего покупают русское искусство, пусть даже не слишком котирующееся за пределами чисто национальной школы,— того же Ивана Айвазовского, например. В то же время в России богатые традиции коллекционирования именно западного искусства — со времен Екатерины Великой, начавшей создание императорского собрания Эрмитажа, до дореволюционных коллекций модернистского искусства, собранных Щукиным и Морозовым. И в этом смысле появление нового поколения российских коллекционеров, уже активно присматривающихся и к западному искусству, сулит самые неожиданные сюрпризы.