САЛОННЫЙ ПАТРИОТИЗМ

Ана Маричевич
Коммерсант Деньги № 39 от 9 октября 2005 года

В московском Манеже прошел II Международный Салон изящных искусств. Участвовавшие в нем западные антиквары сделали все, чтобы понравиться российским коллекционерам. И не прогадали. Об итогах Салона — Ана Маричевич.

В недавно восстановленном после пожара Манеже посетителей (коллекционеров, искусствоведов, журналистов и просто любопытствующих) было столько, что желающих приходилось пропускать к стендам по очереди. Если не по размерам, то по подбору участников (ведущие европейские и избранные российские галереи)и предметов искусства салон был вполне сравним с подобными мероприятиями в Париже, Лондоне или Нью-Йорке. С той разницей, что московский салон был ориентирован на вкусы современных российских коллекционеров, какими их представляют западные маршаны.

«Возврвщение на родину»

Обходя стенды, можно было сделать вывод, что одна из главных черт потенциальных покупателей — это патриотизм. Так много было на них вещей с русским провенансом или связанных с Россией по сюжету. Например, картины, мебель и декоративное искусство, находившееся до революции в российских императорских или дворянских коллекциях. Так, объединившиеся на одном стенде престижные парижские галереи декоративного искусства Segoura и Aveline привезли секретер в стиле Людовика XV, проданный на Запад советскими властями в 1928 году, и стол для игры в карты русского производства, также XVIII века. Подобный подход наблюдался и у арт-дилеров, занимающихся живописью. Особенно отличилась лондонская галерея Feigen-Aaron, которой удалось привезти три картины старых голландских мастеров, в прошлом находившиеся в Эрмитаже, портрет княгини Барятинской кисти известнейшего королевского портретиста Европы XIX века Франца Винтерхальтера, а также работу Юбера Робера, авторское повторение которой находится в Пушкинском музее.

Ставка на то, что русские мечтают о возвращении шедевров на родину и любят рассказывать за ужином гостям, что «картина, между прочим, куплена еще Екатериной II, а теперь висит у нас», действительно оправдалась. Российские коллекционеры не только отдают предпочтение вещам с русской историей, но и часто готовы за это удовольствие заплатить больше, чем любой западный коллекционер. Так, например, именно из-за ажиотажа русских коллекционеров цена на парные картины Юбера Робера, когда-то находившиеся в коллекции Юсуповых, на торгах ChristieтАЩs в Лондоне этим летом, к всеобщему удивлению, в несколько раз превысила оценку аукционного дома.

Это относится и к искусству XX века, которое на салоне было подобрано едва ли не в равной пропорции к западному. Это прежде всего знаменитые русские художники, освоившиеся за рубежом: Марк Шагал, Алексей фон Явленский, Василий Кандинский, Хаим Сутин и так называемая парижская школа русских художников-эмигрантов 50 — 60-х годов. Рекордсменом салона по количеству выставленных произведений, несомненно, был Марк Шагал, что не удивляет, учитывая как популярность, так и плодовитость живописца, который прожил 98 лет. Особенно впечатляющими не по количеству, то по качеству были работы Алексея Явленского, привезенные женевской галереей Krugier, в прошлом году блеснувшей на первом салоне в Москве портретом первой жены Пикассо Ольги Хохловой, который был предложен за $40 млн. Также побывавший на первом салоне в Москве «Портрет женщины с повязкой» 1909 года — самого интересного экспрессионистского периода творчества Явленского — предлагался по более доступной цене — около $8 млн. Забавно, что женщина с повязкой — Елена, вторая жена Явленского, была домработницей его первой жены. От Елены у него появился сын, родившийся в то время, когда они втроем с художницей Марианной Веревкиной, первой женой, жили под одной крышей.

Отлично продавались более современные и по цене более доступные работы Андре Ланского, Сергея Шаршуна, Сержа Полякова, работавших в Париже в 50-х и 60-х годах. Бенуа Шапиро, владелец парижской галереи Le Minotaure, которая была рекордсменом по количеству проданных полотен на прошлом салоне, отметил, что в этом году русские коллекционеры стали более требовательными и интересовались более значимыми и качественными работами. Соответственно, в Москву привезли одну из самых известных работ Ланского — знаковую абстрактную композицию на белом фоне, которая была написана лично для первого маршана художника (вторым был отец Шапиро) и которой Ланской даже посвятил стихотворение. Стенд Le Minotaure, несомненно, вызывал особый интерес еще и потому, что там, например, предлагалась небольшая ранняя работа фигуративного периода Ланского всего лишь за €25 тыс., хотя его абстрактный шедевр выставлялся за более чем полмиллиона.

«Продаются даже стены»

Но главной новостью салона стал наконец-то пробудившийся у русских интерес к западному искусству, и не только связанному с Россией (оно присутствовало в большей пропорции, чем на мировых салонах, но все-таки находилось в меньшинстве). За последних несколько лет цены на русское искусство поднялись так стремительно, что стали вполне сопоставимыми с ценами на хорошее европейское. Согласитесь, если за слащавый пейзаж с закатом третьестепенного русского живописца Юлия Клевера можно отдать $250 тыс., то почему бы не приобрести картину старого голландского мастера ван Гойена за ту же сумму? А если цена — не вопрос, то на салоне можно было найти искусство высочайшего качества и на любой вкус — от живописи старых мастеров до шелкографии Энди Уорхола и от золота скифов до скульптур Сальвадора Дали.

В Москву были привезены такие раритеты, как два шедевра Рубенса (обе в лондонской галерее Feigen-Aaron), чьи работы встречаются на рынке крайне редко (метровая работа 1630 года «Святое семейство» и небольшой, но великолепный масляный эскиз «Распятие Христа»). На приезжих Рубенсов пришел посмотреть и известный предприниматель и коллекционер Владимир Логвиненко, пожелавший, видимо, сравнить их с тремя картинами знаменитого фламандца из своей коллекции, хотя непохоже, что он проявил интерес к приобретению данных работ. Примечательно было и присутствие галереи Хелли Намада (Helly Nahmad) из Лондона, которая из своей обширной и известной коллекции привезла изумительные работы импрессионистов, включая некоторые самые известные работы Ренуара, Моне и Писсаро. Несмотря на высокие цены на этот вид искусства (едва ли не самой дорогой работой салона стал вид Венеции Клода Моне за $20 млн), к концу салона была продана одна и зарезервированы четыре картины.

— Для салона в Москве мы выбрали картины импрессионистов, потому что они являются самыми узнаваемыми и привлекательными образами, которые должны понравиться и в России,— говорит галерист Хелли Намад.— Эти работы — хорошая инвестиция. Русские коллекционеры становятся важными покупателями импрессионизма и модернизма, именно того искусства, которым мы занимаемся. Если кто-то и может себе позволить такие приобретения, так это русские. Французы не богаче, итальянцы не богаче, американцы богаты, но опять не богаче русских. Я не смотрю на российский рынок со снисхождением — здесь много людей, которые себе это могут позволить, вполне может быть, что в большей мере, чем у нас в Лондоне. Что уж говорить о прикладном искусстве — французской мебели, фарфоре и гобеленах, которые всегда пользовались большим успехом у русских покупателей. Мишель-Ги Шадело (Michel-Guy Chadelaud), владелец парижской галереи, которая предлагает престижную мебель и декоративное искусство XIX века, считает, что его стенд, который украшали уникальные каминные часы из белого мрамора и позолоченной бронзы высотой почти метр на комоде, отделанном полудрагоценными камнями, «полностью отражает русские вкусы». Стоит отметить, что в отделке интерьера антиквариатом русским ценителям искусства представилась возможность пойти гораздо дальше, приобретая буквально целые комнаты дворцов европейской аристократии, включая потолки, полы и стены. Этим с большой страстью и следуя семейным традициям, занимаются отец и сын Bernard и Benjamin Steinitz. У Бернара и Бенжамина, между прочим, уже есть один русский клиент, который строит подмосковный дом, полностью составленный из бывших салонов, спален и холлов европейских дворян.

«Месье, предлагаю Вам полцены»

Для российских посетителей многое на салоне было внове. В свою очередь, западным галеристам пришлось впервые столкнуться с некоторыми особенностями российского рынка искусства. Воспитанные на московских антикварных салонах, где процент сомнительных вещей высок, а цены часто завышены процентов на тридцать, потенциальные покупатели удивляли европейских арт-дилеров вопросами о технологической экспертизе всемирно известных работ и предложениями «взять этого Греза с 40-процентной скидкой». Хотя в Европе и существует плохая привычка слишком полагаться на провенанс предметов и литературу и поэтому не проверять тщательно заново каждую работу, предметы, не соответствующие описанию, попадаются довольно редко и часто без умысла со стороны продавца. На менее урегулированном рынке антиквариата в России такое происходит намного чаще, иногда даже случается, что реставраторы узнают картины, с которыми недавно работали, с неожиданно появившимися подписями высоко котируемых художников.

Желание русских покупателей поторговаться тоже вызвало недоразумения. Хотя в большинстве случаев в Европе можно договориться о пяти-десятипроцентной скидке, некоторые западные галеристы на салоне уже предложили цены ниже, чем на родине, чтобы привлечь новых покупателей, чего русские коллекционеры, неопытные в приобретении западного искусства, не могли оценить. Примечательно, что западные галереи выставили «экспортные» цены. Привезенные из-за границы шедевры должны были при продаже облагаться таможенными и другими сборами в размере около 20%. Этих дополнительных расходов можно было избежать при условии, что вещь покинет страну по окончании салона, а будущий владелец уже как физическое лицо займется ввозом шедевра в Россию.

С другой стороны, московские и петербургские галереи, участвовавшие в салоне, дружно выставили довольно высокие цены на свои шедевры, явно не желая отставать от западных коллег (в свою очередь, многие московские антиквары, посмотрев на цены соотечественников на салоне, также решили поплыть на поднимающейся волне цен и стали менять ценники). Несмотря на это, уже на открытии салона по мобильным телефонам звучали указания: «Шишкина взять». В частности, московская галерея «Старые мастера» продала прекрасную пару картин Максима Воробьева «Петербург. Нева», которая выставлялась за цену, приличную и для картины Моне, например. Примечательной на этом стенде была и огромных размеров великолепная работа Поленова «Иисус Христос на Геннисаретском озере» (в том же диапазоне цен).

Показательно, что салон стал поводом для выхода на публику фонда инвестиций в русское искусство «Аврора», основанного в конце 2004 года. Как говорит его менеджер Владимир Воронченко, который также возглавляет культурно-исторический фонд «Связь времен» Виктора Вексельберга, «фонд ориентирован на получение прибыли, но конечной целью деятельности является обогащение отечественного антикварного рынка предметами русского искусства высочайшего класса, вывезенными когда-то в силу различных обстоятельств из страны». Стенд фонда оказался одним из самых популярных на салоне, хотя в отличие от других участников только малая часть предметов была выставлена для продажи. Посетители могли полюбоваться большим количеством живописных работ таких мастеров, как Айвазовский, Семирадский, Кончаловский, Ларионов, а также императорским фарфором, серебром и многими другими уникальными предметами, которые фонд уже успел приобрести как на аукционах, так и частным образом. На стенде также была выставлена часть уникальной коллекции предметов Фаберже из собрания Форбса, приобретенная господином Вексельбергом.

В мире салон был воспринят как официальный выход русских на рынок мирового искусства (следующий салон намечен на май следующего года). Мало кто из приезжих дилеров ожидал от московского салона немедленного коммерческого успеха, скорее продвижения своего брэнда и контактов, которые увенчаются продажами, когда русские клиенты зайдут к ним в Париже или Лондоне.