ИСКУССТВО КАК БИЗНЕС

Лиза Романова
COAST volume 9, number 2, Autumn 2005

КОЛЛЕКЦИЯ. Ричард Фейген, известный арт-дилер, уверен, что без любви к самому объекту коллекционирования инвестиция в искусство не может быть успешной.

{COAST} Г-н Фейген, Вы коллекционируете искусство уже много лет. Что это — страсть к коллекционированию как таковому, любовь к искусству или за этим стоит нечто большее?

{РИЧАРД ФЕЙГЕН} Я коллекционер, и моя страсть распространяется, скорее, на приобретение предметов искусства, нежели на их последующую продажу. Главной своей задачей я вижу формирование хорошего вкуса, ведь очень важно, что именно несет искусство зрителю. Для меня искусство — это религия. Я верю в то, что единственным, что останется после нас через многие столетия, это искусство. Мне кажется, что для нашей цивилизации нет ничего более важного, чем те произведения искусства, которые она создает. Именно по ним через века будут судить о том, какими мы были сегодня.

Если я приобретаю какую-либо вещь для своей коллекции, я на все 100% уверен в ее качестве. Моей задачей является помочь остальным увидеть и понять это качество.

Как арт-дплер, я должен продавать только то, во что я искренне верю, и отговаривать людей приобретать вещи, которые мне кажутся сомнительными. Ведь ошибиться очень легко, а потом придется пережить горькое разочарование.

{COAST} Не кажется ли Вам, что коллекционеры стали более прагматичными сегодня? Сейчас целью коллекционирования является, в основном будущая прибыль, а само искусство рассматривается лишь как выгодное вложение капитала. Что Вы думаете по этому поводу?

{Р.Ф.} Отчасти это так, но у меня есть такое ощущение, что когда люди думают только о будущей отдаче от своих инвестиций в искусство, они чаше всего и совершают ошибки. Если я покупаю какую-либо вещь, полагаясь лишь на разум, а не на интуицию, именно тогда я вероятнее всего ошибусь. Если я с самого начала начинаю думать о том, что картина на самом деле стоит в два раза дороже, чем та цена, за которую она продается, или о том, где я потом смогу ее продать — именно тогда я чаще всего совершаю ошибку. Поэтому обычно я покупаю что-то только тогда, когда чувствую, что просто не могу без этого обойтись, не смогу жить без этого. Когда бы я ни покупал по-настоящему хорошее произведение искусства, я всегда платил за него гораздо больше, чем можно было бы. Это всегда было слишком дорого.

На самом деле мало кто может приобрести стоящее произведение искусства за «разумную цену». Как-то в 1959 году мне предложили великолепную работу немецкого художника Макса Бекмана. Мне позвонил владелец картины и сказал: «Ричард, я хочу за нее определенную цену и не буду торговаться. Мне нужно только одно слово — да или нет. Но хотел бы сразу предупредить, это будет дорого». Я спросил, что это была за картина. Он назвал мне ее действительно очень хорошая работа Бекмана. «Сколько ты хочешь за картину?» — спросил я. Ответ был — 35 000 долларов, большая сумма по тем временам, но выбора у меня не было, и я сказал «да». Спустя несколько дней раздался телефонный звонок от одного моего знакомого коллекционера, который сказал мне: «Ричард, тебе должно быть стыдно! Ты обрушил рынок на Бекмана! Эта работа стоила не дороже 20 000, а ты заплатил за нее 35!». Я ответил ему: «Послушай, ведь у тебя целая империя дорогих универмагов, которые приносят тебе огромные деньги, но ты, тем не менее, посчитал ,что картина слишком дорога и не стал ее покупать. А я, несмотря ни на что, купил ее». Сегодня, спустя много лет, я продал эту работу более чем за 30 миллионов долларов, но дело даже не в этом. Ни разу в жизни мне не попадала в руки по-настоящему хорошая картина за разумную цену. Мне всегда приходилось платить гораздо больше. Стоит также отметить, что та картина Бекмана, когда я ее покупал, не казалась таким уж выгодным вложением капитала. Точно так же, как и сегодня работа молодого современного художника может кому-то показаться малоинтересным приобретением.

Я не покупаю искусство ради денег, и я не люблю следовать моде. Возможно, такие художники, как Демиен Херст, Джеф Кунc или Энди Уорхол, действительно растут в цене. И есть такие люди, которых не смущает то, что за работы этих художников им приходится платить суммы в 5-6 миллионов долларов и выше, ведь они могут себе это позволить. Но я точно знаю, что можно купить целый музей, наполненный высококлассными произведениями искусства за стоимость даже одной из этих картин. И люди очень часто собирают свои коллекции «ушами», а не «глазами», покупают то, что модно, о чем все много говорят. Кто-то коллекционирует, ожидая, что в один прекрасный день приобретенные произведения искусства вырастут в цене. Очень часто ожидания оправдываются, но не знаю, будет ли это правильным всегда.

{COAST} Значит, миссией настоящего коллекционера является заставить людей посмотреть на искусство другими глазами?

{Р.Ф.} Я искренне в это верю. Я должен формировать вкусы, а не слепо следовать им.

{COAST} Как Вам кажется, есть ли шанс у современного искусства в один прекрасный день войти в историю и стать всемирно признанным искусством старых мастеров?

{Р.Ф.} Безусловно. Последний гениальный художник пока еще не родился. Сегодня так много талантливых молодых художников и так много галерей! Отчасти поэтому сложно найти среди них что-то по-настоящему стоящее.

{COAST} Многие сейчас говорят о том, что искусство стало безыдейным. Согласны ли Вы с этим?

{Р.Ф.} Нет, я бы не был столь категоричным. Я уверен, что художники, которые творят сегодня, живут теми же идеями, что и их предшественники. Ведь искусство и «рынок искусства» — это совершенно разные вещи. Прежде всего, сегодня так называемый рынок искусства жестко структурирован и сильно завышен по ценам. Много лет назад можно было арендовать целый этаж здания за сто долларов, сегодня же за это приходится платить сотни тысяч долларов. Моя галерея в Челси — в Нью-Йорке — занимается современным искусством и совсем не приносит прибыли. Если честно, мы часто даже теряем на ней деньги. Мы продаем картины за 4-6 тысяч долларов, а для того чтобы зарабатывать, нужно продавать что-то за 400-600 тысяч, иначе не выжить. И ни одна галерея или аукционный дом не захочет иметь дело с безвестными художниками. Никто не выставит вещь на продажу, если она не в моде, это слишком рискованно. Поэтому получается так, что весь рынок сконцентрирован вокруг дорогих и модных вещей.

{COAST} Похоже, что Вы избрали для себя нелегкий путь. Каким образом тогда можно выжить в этом бизнесе?

{Р.Ф.} На этом нельзя заработать. Современное искусство — это не бизнес, если ты только не продаешь модных художников. Мы зарабатываем деньги на искусстве старых мастеров, однако затем сразу вкладываем их в современное искусство. Так что нам везет, если мы просто заканчиваем год c нулевым балансом.

{COAST} Как Вы думаете, переживает ли традиция коллекционирования в России свое второе рождение сегодня?

{РФ.} То, что сегодня происходит в России, напоминает мне то, что много лет назад было в Соединенных Штатах. Люди строят новые дома, покупают искусство. В России — великая традиция коллекционирования. Если бы в 1917 году не свершилась революция, такие великие русские коллекционеры, как Морозов или Щукин не оставили бы своим западным коллегам буквально ничего. Достаточно посмотреть, какая коллекция собрана в том же Государственном музее изобразительных искусств им. Пушкина. Эта традиция до сих пор жива в России, и мы видим ее новое рождение.