ЯРМАРКА АНТИКВАРИАТ

Коммерсант №95 (№3426) от 30 мая 2006 года

По широкому кругу запросов
В Москве завершился Международный салон изящных искусств

Третий Международный салон изящных искусств, организованный в Москве швейцарской компанией Art Culture Studio, предъявил русскому рынку нечто новое и неожиданное. ТАТЬЯНА МАРКИНА считает, что он оказался «универсальным» — во всех смыслах этого слова.

Ярмарка, которая рождалась как антикварная, в этом году (на третий раз) оказалась ярмаркой не только старого, но и нового искусства и еще ювелирным магазином — и притом очень коммерчески выгодной. Словом «универсальный» обмолвились сами организаторы — директор компании Art Culture Studio Ив Бувье и дизайнер Патрик Уркад. Они хотели, чтобы ярмарка отражала все периоды и эпохи искусства и все его жанры. Это получилось — древнекитайские коленопреклоненные верблюды смотрели на картину Александры Экстер, а полотна импрессионистов — на чучело двухголового орла, олицетворяющего российское contemporary art. Хорошо хоть ювелиры располагались отдельно, на самом безопасном подвальном этаже.

«Универсальность» убила всех зайцев сразу: люди, пришедшие за часиками Chanel, легко могли на сдачу купить рисуночек Дега. Стенд галереи Marichevich Fine Art, которая раньше спокойно занималась классическим антиквариатом, а теперь вдруг разразилась пафосным проектом с картинами махровых соцреалистов, развешанных на кумаче,— был переполнен посетителями. С большим тактом сделанный стенд Empire d'Histoire, представляющий некоммерческий проект коллекционера наполеонистики Владимира Батурина, тоже не пустовал.

Международный салон вначале огорчил бескорыстных любителей искусства отсутствием антикварных шедевров мирового уровня: ни тебе Моне за $20 млн, ни Пикассо за $10 млн, как бывало на первых двух салонах. Зато, как выяснилось под конец работы салона, его участники выставили как раз то, что нужно покупателям. К концу салона оказалось, что все то, что казалось минусом, превратилось в плюс и что организаторы со своей «универсальностью» просто создали новый брэнд.

Можно было наблюдать, как владельцы галерей буквально снимают со стен проданные картины и пошире раздвигают оставшиеся. Этот радующий глаз процесс активнее всего происходил на стенде парижской галереи Schmit, которая занимается европейскими импрессионистами и постимпрессионистами. Трехмиллионный «Собор» Хаима Сутана, вывешенный в самом центре галереи, вроде бы никого не привлек — а вот небольшие картины и рисунки Пьера-Огюста Ренуара, Клода Моне, Андре Дерена (их цена не достигает $1 млн) вызвали реальный интерес, и три штуки, по неофициальным сведениям, проданы. Галерея Minotaure с художниками парижской школы тоже не прогадала, распродала 17 картин. Со стен их, правда, не снимают: через неделю эти же самые полотна русского сюрреалиста и дадаиста Сержа Шаршуна, разбавленные вещами из других частных собраний, можно будет увидеть в Московском музее личных коллекций. Зато скульптуры Диего Джакометти из экспозиции галереи Vallois — причем те, что поменьше, а не большой гарнитур за $1 млн. Со стенда Gallerie du XXe siecle продано большое абстрактное полотно Андрея Ланского, несколько полотен Сутина, «Автопортрет с женой» Марка Шагала продан за $3,5 млн, маленький ранний Кандинский вроде бы вернется обратно в Париж. Предметы в стиле ар-деко работы Мишеля Задунайского распроданы со стенда галереи Art Deco, мелкая скульптура разошлась из цюрихской галереи Jangi — той самой, стенд которой был украшен пятью огромными панно работы Лорана Люсьена Гзеля (1925 год) из знаменитого артистического парижского кафе La coupole.

Если все это обобщить, получится, что успешно продавались произведения двух видов. Во-первых, декоративные вроде скульптуры ар-деко, не самые дорогие, попадающие в разряд «для дома и души», такие продаются везде и всегда. Во-вторых, живопись художников «с именами», сделанными не на последних русских торгах (где цены зашкаливают до безумных), а многолетними стабильными продажами на международном рынке. Голландские мастера XVII века (их продала галерея Maison d Art), Ренуар, Моне и даже Ланской, конечно, сумасшедшей прибавки в цене они не дадут, однако и не потеряют точно, потому что давно и спокойно продаются во всех галереях мира.

Согласно предварительным итогам, московские и петербургские антикварные галереи, участвовавшие в ярмарке, наторговали на «хорошо», хотя их владельцы выглядели довольно скучными. На стенде московской галереи «Первые имена» продано небольшое полотно Петра Кончаловского и не продана огромная «Синяя статуя» Бориса Анисфельда. Только что привезенная с нью-йоркского Sotheby's, она должна стоить не менее $700 тыс. — иначе галерее нет никакой выгоды ее продавать вообще. На фоне всяческих импрессионистов и старых голландцев из Парижа, Женевы и Монако стало особенно заметно, как высоки цены на русских, все же очень второстепенных художников. «Перегретость» русского рынка становится все очевиднее, но пока это предел. Сегодня в Лондоне начинается «русская неделя», во время которой наши коллекционеры тратят миллионы.